Когда же это началось?
Невинное детское сознание Олежи явно не понимало того, что тогда было. Какие-то тихие шорохи по ночам. Все это можно было легко скинуть на богатое воображение мальчика, а может, в конце концов, на уличного кота, но с каждым днем он все больше осознавал, что что-то не так. Почему-то шорохи все… Громче.
Всё началось с разбитой кружки отца. Мальчишку наругали, словно тыкая влажным носом котёнка в лужу, довели до слез, а он, что понятно, обиделся. И все бы ничего, но про эту несчастную кружку ему напоминали несколько дней — уж очень его родители не любили, когда Олежа делает что-то не то. А если и делает, то они начинают его запугивать каким-то там бабайкой, естественно, в шутку. Вот и теперь, почти каждый день они пугали Олежу тем, что раз он такой непослушный мальчик, то бабайка в одну ночь его заберёт. И, кажется, с тех пор он и начал его слышать.
Сначала все было безобидно. Слабый шорох на кухне, словно колыхается штора на ветру. Равномерный, не такой уж и жуткий, усыпляющий, почти что беззвучный; его можно было услышать только в полной тишине.
На следующую ночь он был, по ощущениям, в коридоре. Олежа, впрочем, не придал этому никакого значения и даже обрадовался, подумав, что это просто его слух стал острее — именно тогда он начал увлекаться комиксами про Супермена. Кто бы не хотел себе суперспособность?
Панику Олежа забыл лишь через три дня. Теперь странные звуки, по ощущениям, точно у зала. Мальчишка бы никогда не смог спутать звук дощатого пола у двери гостиной. Теперь он точно смог услышать, что звуки эти похожи на… Шаги. Медленные. Скрипучие. Кажется, он мог расслышать хруст коленей. Словно кто-то не хотел, чтобы его услышали и крался, словно мелкий воришка.
Ещё через два дня Олежа уже не хотел, чтобы наступала ночь. Он плакал, плакал много и истерически, говорил про какие-то звуки, хотел уже было проситься в комнату родителей, но вовремя понял, что этот кто-то уже у их двери. Ещё немного и будет у порога его комнаты. Родители, конечно же, такой внезапной реакции не поняли и с трудом, но все же сына успокоили, сказав, что ничего и никогда не слышали, отправив его спать.
В эту ночь Олежа услышал дыхание вместе с шагами. Тяжёлое, сиплое, отрывистое и редкое, словно глухое завывание ветра в дождливый день.
На следующую ночь все прекратилась и Олежа смог спокойно выдохнуть, даже нормально поспать. И ещё одна ночь прошла спокойно. Олежа не понимал в чем причина такого резкого ухода существа, но старался об этом не думать, упрямо отгоняя всякие ненужные мысли — к чему это, когда беда отошла? Уж лучше наконец нормально жить, не вороша свое сознание подобным ужасом. Однако причину тишины он понял только поздно ночью, когда поменял свое местоположение в кровати — до этого он лежал головой к двери, чтобы ничего не видеть.
Олежа лежит и понимает, что ОН смотрит. Стоит у самого порога его комнаты. Смотрит внимательно, жадно, голодными глазами, почти что давится слюной, не сводит с него взгляда, изучает. И Олежа не сводит с него глаз. Теперь он прекрасно видит, что перед ним нечто высокое, несуразное, очень худое и костлявое, обтянутое грязно-серой кожей, с длинными конечностями, большими ступнями и огромной зловонной пастью с несколькими рядами зубов, а глаза… Это вовсе не глаза. Две чёрные, бездонные дыры, словно пожирающие весь свет. Это существо нельзя увидеть сразу, Олежа увидел его лишь тогда, когда всматривался несколько минут во мглу. А когда увидел, то не посмел закричать, не смел отвести взгляда, чувствуя, что все его тело словно закоченело.
После это нечто и вовсе пропало. Дни, недели, месяцы — все тихо. Олежа даже успел забыть про своего старого «друга», хотя каждая ночь сопровождалась слезами из-за животного и липкого страха. Никакие разговоры с родителями не помогали, они наотрез отказывались ему верить, ведь гораздо легче все списать на детское воображение. Разве что запретили смотреть страшилки и играть в какие-то там игры на компьютере. А Олежа и не был против, он сам отказался от подобного. Увиденное точно не забудешь.
И снова глубокая ночь. Подозрительно тихая, до жути тёмная. Не видно ни единой звезды, луна скрылась за густыми тучами. Олеже не спится. Олежа лежит под одеялом и прожигает взглядом потолок. Прожигает до тех пор, пока не слышит до боли знакомый скрип, после этого резко и полностью скрываясь под одеялом. Сердце бешено стучит, звенит в ушах, не даёт спокойно выдохнуть или вдохнуть, страх сковывает все тело, заставляя беспомощно сжимать кулаки. Нет, это не оно. Это не может быть оно. Оно пропало. Это просто ночной кошмар.
О. Л. Е. Ж. А.
Тело мальчишки пробирают крупные мурашки. Голос до безумия тихий, хриплый, скрипящий, безжалостно режет по ушам. Становится сразу ясно, что это что-то не умеет и не использует речь. Колючий ком в горле не даёт даже пискнуть, но оно и не надо — Олежа лежит неподвижно, старается почти не дышать, лишь бы его не увидели, лишь бы не услышали. Он точно помнил, что ушей у этого нет, как и глаз.
О. Л. Е. Ж. А.
А Олежа не двигается. Он почти что не дышит, старательно пытаясь игнорировать карусель мыслей, игнорировать до жути болезненное желание в это же мгновение сорваться с кровати и сбежать куда угодно, лишь бы дальше от этого. Темно. Тихо. Слышны лишь глухие шаги, словно что-то влажное бьётся о пол.
Шмяк.
Шмяк.
Шмяк.
Шмяк.
Олежа даже не видит, но он точно понимает, что это что-то подошло к его кровати. Оно стоит и смотрит, прожигает взглядом и тяжело дышит, почти что хрипит, как большая собака после долгой прогулки. Олежа спит. Олежа, черт возьми, просто спит. Олежа сильный мальчик, а сильные мальчики не плачут, как уверяла его мать. То, что у него мокрые щеки ещё не значит, что он плачет от сковывающего ужаса.
Одеяло у Олежи плотное, но не совсем — если присмотреться, то можно увидеть, что творится в комнате в виде не очерченных пятен. Длинный и худой силуэт стоит прямо перед ним, склоняется ещё ближе, позволяя прочувствовать зловонное дыхание и явный запах гниющего мяса. Стоит так пару секунд, чего-то ждёт, высматривает, а после уходит прочь, заставляя почти что взвизгнуть от радости.
Шмяк.
Шмяк.
Шмяк.
Ещё несколько секунд, а может даже тысячелетий — и Олежа судорожно выдыхает от облегчения. Просто кошмар.
— Я знаю, что ты не спишь.
Он чувствует, что что-то двигается под кроватью…
Автор: Васильева Кира.