Уникальные хроники Великой Отечественной войны, бережно сохраненные в Национальном центре аудиовизуального наследия народов Республики Саха (Якутия).
В этих кадрах – великая боль, сила и правда народа. Ощути историю страны, заглянув на десятилетия назад https://vkvideo.ru/video-199463452_456242635
ЛЕНИНГРАДКА
Если бы мне кто раньше сказал, что я пройду такой путь, я бы сказала, что они с ума сошли. В мои-то годы!.. А я прошла!
Летом 1941 года враг вплотную подступил к Ленинграду. Нине Павловне Петровой в ту пору было почти пятьдесят.
«Моя милая родная доченька! Получила вчера от тебя письмо, и так захотелось побыть рядом с тобой хотя бы денёк. Живу я ничего. Солдаты все меня уважают, зовут мамашей. А для меня они тоже как родные дети. В передышках между боями присматриваю за ними: кому гимнастёрку починю, кому постираю. Вообще-то передышки короткие, бои почти не затихают ни днём, ни ночью. Так что за стиркой да за шитьём в окопах особо не засидишься. Бои, доченька, идут ужасные, кровавые. Если б ты только видела, во что превратился наш Невский Пятачок. Много гибнет наших солдат. Каждый вражеский снаряд вызывает потери, а у нас не хватает боеприпасов. Воевать тяжело. Солдаты истощены. Бывает, что в траншеях находим трупы замерзших. Каждый, доченька, кто воюет на этом пятачке – герой! А как ты там, дочура? Наверно, тяжко тебе достается… Крепись, доченька! Целую тебя крепко-крепко! Твоя мама».
«Даже трудно себе представить, как это всё могло быть? Несмотря на то, что Ленинград пережил такую ужасную блокаду. Но в блокаду мы были все очень дружные, очень честные по отношению друг к другу. Все шли на работу. По дороге на работу люди умирали. До самой последней минуты они всё-таки были верны. Буквально с переднего края, с Невского плацдарма мы пошли к тёте Жене. По пути нашего следования много трупов лежало, завернутые, не завернутые – где кого застала смерть. Перед нами шёл мужчина, мы как поравнялись с мамой, я говорю: «Мама, он сейчас умрет, этот человек». Это её тоже ужасно тронуло. Он от голода ведь умрет. Он качался. Мы ему помогли сесть около кино «Правда». Она (мама) приехала, у неё было хлеба немножко собрано, и она говорит: «Давай скорее дадим ему хлеба!». А я сказала: «Мама, не надо давать ему хлеб. Он уже не сможет взять этот хлеб в рот». Никогда не забуду, как она мне сказала, какая я жестокая, почему я так могу, у нас же ведь есть хлеб, мы можем поделиться. Конечно, мы поделимся, но ему это уже ничем не поможет, потому что он уже умирает. Мы всё-таки дали ему этот кусок хлеба. Но через некоторое время он умер. Когда мы шли обратно, он еще лежал. В Ленинграде не сразу убирали трупы, просто было невозможно. Но мама… Я даже не знала, как оправдаться перед ней».
«Моя милая родная дочура! Чувствую я себя нормально. Правда, забыла, как люди живут нормальной жизнью. Вот уже третий месяц не раздеваемся, как ходим, так и спим. Но, как только выдастся возможность, несмотря ни на что, набираю ведро холодной воды и моюсь всласть. Здоровье моё железное, несмотря на мои пятьдесят два года. А лежать приходится по несколько дней, не поднимая головы, в воде и грязи. Много километров прошли с боями. Если бы мне кто раньше сказал, что я пройду такой путь, я бы сказала, что они с ума сошли. В мои-то годы! А я прошла! Я не только работаю как снайпер, но и хожу в атаки и зачастую корректирую огонь артиллерии. Ученики мои тоже с успехом уничтожают фашистскую нечисть. На их счетах уже около 2000 гитлеровцев, ведь я подготовила 421-го снайпера. Наградили меня Орденом Славы 3-й степени. …Да, интересно остаться живой. Я бы много порассказала тебе об этой войне. Но скоро, дай бог, всё это кончится, и заживем как жили. А ведь жили неплохо!»
«Моя милая родная дочурочка! Я сейчас нахожусь в медсанбате, поступила на «мелкий ремонт». Вот и получилась небольшая передышка, хотя особенно отдыхать теперь некогда. Война, дочура, сейчас жестокая. Дерутся наши солдаты как никогда, лезут напролом. И порой небольшая кучка наших гонит немцев пачками. Счёт уничтоженных мной фашистов растёт. Ну а всё это хорошо, а еще лучше было бы скорей кончить эту проклятую войну и вернуться домой. Скорее бы настал этот счастливый день! Целую крепко-крепко! Мама».
«Работала всё, что дадут, любую работу. И стирала, и мыла, и готовить помогала. Потом, когда появилась малышка, столько ко мне приходили солдаты, и пожилые, и молодые, у кого есть семьи, кто имеет своих детей. Все так с ней возились, и я, собственно, даже её и не видела. И перепеленать помогали сестрам. В госпитале, конечно, это было событие. Все приходили, все были так счастливы, рады хоть немножко подержать на руках маленького, ведь и каждого родные были, большинство всё-таки имели семьи. Это, конечно, было приятно. Маме сообщили сразу. Она тоже была очень рада и страшно рвалась тоже домой. Но война есть война, работа, как она говорила, есть работа. И уйти ей было невозможно, потому что она чувствовала, что необходима там»
«Милая моя родная дочурочка! Устала я воевать, детка. Ведь уже третий год войны. Так хочется обнять вас, поцеловать мою милую внученьку! Эх, дожить бы до этого блаженного дня! Скоро лето настанет, может, тогда легче будет. А сейчас очень тяжело: одну ногу переставишь, другая вязнет. Приходится ноги вытаскивать руками. Вот так и движемся. Сапоги большие, ноги из них вылезают. Ну да ладно, как-нибудь довоюем. Представили меня к Ордену Славы 2-й степени и к Ордену Отечественной войны. Береги внученьку. Целую вас крепко-крепко, мои дорогие птенцы! Да, совсем забыла: поздравляю тебя с женским праздником! Мама».
«Здравствуй, родная доченька! Сейчас кольцо всё уже сжимается. Фрицы мечутся, как разъяренные звери, чувствуя, что недалёк день их полного разгрома. Тяжёлые были бои под Эльвингом, но всё же быстро прижали фрицев. Да, в этих боях я не раз могла распроститься с жизнью, но чья-то заботливая рука отстраняет меня от беды. Уничтожила я 107 фашистов. Скоро Родина будет салютовать войскам, занявшим Берлин. Очень много освобождаем русских пленных и угнанных в неволю наших граждан. Может, бог даст, и Жоржик, милый мальчик наш вернётся. Я везде ищу его. У нас бойцы много встречали своих односельчан, а мне вот не удаётся пока отыскать моего родного племянничка. Но будем жить и надеяться на его благополучное возвращение. Скоро мне вручат Орден Славы 1-й степени, так что ваша бабуля будет полным кавалером, если доносит голову. Ну, а если не доношу, то будешь, доченька, гордиться своей матерью!».
«Мамочка, дорогая, здравствуй! Целуем тебя крепко-крепко, поздравляем с праздником! Прошли первомайские праздники. Для меня это были тяжёлые дни. Очень скучно, так как на улице был подлинный праздник, и когда был дан салют, возвещавший начало парада, я так плакала: все такие праздничные, а ведь я совсем одна. Бог знает, может и вам в эти минуты было так тяжело… Я занята домашними работами. Выхожу пока в шинели, никак не могу собрать денег, чтобы перелицевать свое старое пальто. Мамуля, давно, очень давно нет от тебя писем. Последними получила открытки, но они не датированы. Господи, ну когда же ты домой? Мне кажется, что теперь ты должна приехать в ближайшие дни. Мы целуем тебя очень крепко, пока, мамочка! Прости за краткость, но жуткое настроение. А Лара тебе чудесный портрет передает. Целуем тебя! Твои дети Ксения и Лариса». – ну вот и всё, все мои письма, всё, что у меня осталось…»
Подготовила Ольга ФРОЛОВА
keskil14.ru