Грифон летел под куполом голубого неба. Запахи трав и цветов веяли ему в лицо, трепля синие и красные перья на его могучей груди. Свобода! Тоненькие, как у стрекозы, но большие и прочные прозрачные крылья несли его легко и весело трещали в густом летнем воздухе.
«Как я силен, как я смел! Я могу изменить весь это мир к лучшему, служить жителям этого леса! Я просто пучок энергии, который надо направить на что-то полезное! Что бы такого сделать хорошего?!» – думал грифон, пролетая над корабельными соснами. Не успел он додумать, что можно было бы сделать, как задел крылом верхушку дерева и помял свои прозрачные пластины.
С орлиным клекотом Грифон повалился на землю, стукаясь о мощные ветви, и от этого еще сильнее повреждая свои прекрасные крылья.
– Уф, как же я неловок! – почесал он затылок острым кривым когтем передней лапы. – Ладно, пора лететь дальше в поисках добрых дел.
Грифон попытался подняться на воздух, но помятые крылья не держали его. Он был очень удивлен и раздосадован, что больше не может летать. Просто нельзя поверить в это! Ведь он рожден, чтобы летать. Но как бы он ни закрывал глаза, как бы ни представлял, что у него здоровые крылья, как бы ни просил в молитвах каких-то богов, у него ничего не получалось. «Может, завтра я отдохну и за ночь мои крылья расправятся?» – утешал он себя.
– Привет, Грифон, – сказал нежный голос сверху.
Грифон поднял голову и увидел стройную русалку, качающуюся на ветвях. Ее прекрасные зеленые глаза равнодушно разглядывали его. 
– Похоже, ты лишился возможности летать.
– О, Русалка! Как я рад видеть тебя… – восхищенно произнес Грифон.
Грифон давно мечтал о том, чтобы ему представился случай поговорить с этой красавицей. Как же она чудесна в этой лазоревой чешуе по всему телу и с цветами кувшинок в длинных зеленых волосах! Ее нежные белые руки держались за вьюнки, и Грифон готов был превратиться в эти растения, чтобы ее руки касались его.
– Хм-хм… – откашлялся грифон и на секундочку застыл, выбирая слова. – Дорогая Русалка, я как раз летел по своим делам и хотел у кого-нибудь спросить, что я могу для него сделать полезного… И я… думаю… я мог бы спросить у тебя: могу ли я быть полезным тебе?
– Ты только что стал абсолютно бесполезным, разве это не понятно?
Грифон замер на месте, он не верил своим ушам.
– Но я могу быстро бегать, крепко хватать лапами, я всё ещё мог бы быть полезным тебе.
Русалочка качнулась и исчезла с ветки. Грифон печально опустил голову. Маленькая эльфиня слезла с ветки на крыло грифона и попыталась разгладить руками, а крыло расправлялось в одном месте, а в другом – сморщивалось. Тут из-за дерева вышел леший. Он коснулся сучковатой рукой плеча грифона и сказал:
– Не огорчайся. Русалочка у нас, можно сказать, инвалид. Она родилась без сердца. Так что винить ее в бессердечности по крайней мере жестоко. Это не вина её, а беда…
– И с этим ничего нельзя сделать?.. Лёха, как думаешь, может, я мог бы отдать ей половину своего сердца?
– Чего только ни делали ее родители, чтобы восполнить этот недостаток – ничего не помогло… Впрочем, о пересадке сердца, мне кажется, никогда не шло речи. Может, обратишься к магу? Он умеет почти всё. Может вылечить твои помятые крылья, а может даст половину твоего большого сердца русалочке. Сам знаешь, он скорее человек, а не такая сущность, как мы, так что возможности его ограничены.
– Так ведь и у нас ограничены. А он все-таки маг. Я попробую его найти.
Тут грифон увидел, что какое-то маленькое существо пытается разгладить его крылья, он осторожно стряхнул ее с крыла на когтистую ладонь, выложил ее на ближайшую ветку и снисходительно сказал:
– Иди, милая, твоих лапок слишком мало, чтобы можно было расправить мои крылья. Так что занимайся своими делами.
Грифон коснулся пальцем носика эльфини, она от этого жеста подалась назад и села. Слишком большим и сильным был Грифон по сравнению с этой малышкой.
Мага долго искать не пришлось. Все в этом лесу знали, куда нужно обращаться. Он обычно был дома и занимался приготовлением разных лекарств. Грифон сходу выложил всё, что случилось с его крыльями.
– Ну, и что ты хочешь от меня, курья ты голова? – недовольно заворчал маг. – Тут никто не виноват, что ты родился с такими необычными крыльями. У всех твоих сородичей крылья как крылья. Если сломает крыло другой грифон, то я ему гипс наложу, упражнения назначу, скажу, чем надо питаться, какие лекарства пить. А что мне с твоими прикажешь делать? Тут уже что-то посильнее надо. Что-то, что может сделать только настоящая любовь и чистые помыслы. Сам знаешь, это в наши дни большая редкость.
Грифон оживился:
– Я знаю, кто мог бы меня полюбить! Но, к сожалению, у этого существа с рождения нет сердца. Можешь ли ты разделить мое сердце, чтобы я с ней мог поделиться? Ты ее знаешь, это русалка.
– Ну, ты даешь! Это уже перебор, брат. Я маг, а не волшебник!
–Тогда, может, ты познакомишь меня с каким-нибудь волшебником?
– Грифон, как ты не понимаешь, волшебники – это сказки, это выдумка! Впрочем, реальная жизнь может преподнести сюрпризы похлеще, чем в сказке… – при этих словах маг замолчал, оперся бледными пальцами в подбородок, его взгляд как будто устремился куда-то внутрь себя, потом он внезапно оживился и продолжил: – Ну, да! Конечно! Мы можем попробовать пересадку сердца. Как я понимаю, у тебя сердце большое и сильное. Но для этого и у тебя, и у нее должны совпасть составляющие ваших кровей. Мало вероятности, надо сказать, учитывая, что сейчас разных существ развелось очень много. И знаешь ли, это очень рискованно. Вдруг твое сердце не приживется у нее? Тогда она умрет. А так, пока ее тело привыкло работать без сердца, она может прожить до самой старости и без всякой любви. Да и для тебя это не безопасно. Если твое сердце вдруг начнет болеть, гноиться, если туда попадет какая-то зараза, ты тоже можешь умереть.
– Что ж, ради любви можно и умереть. Всё равно без крыльев я никому не нужен. Бери пробы.
Маг проткнул иголочкой вену Грифон, выкачал немного голубоватой крови.
– Ну, не знаю, не знаю, – покачал головой маг, разглядывая сосудик с грифоновой кровью. – У тебя она голубая, а у русалочки зеленая… Хотя, кто знает, в зеленом цвете присутствует и голубой. Посмотрим, что из этого получится. Вот, смотри, какая кровь у твоей русалочки, – вынул маг из шкафчика флакончик. – Я много раз лечил ее от разных недугов, так что образец ее крови у меня всегда под рукой.
Маг что-то повливал в сосудики с кровью и вдруг вскрикнул и засуетился:
– Потрясающе! Да у вас полное совпадение! Если русалочка и ее родители согласны, то мы можем попробовать сделать эту пересадку! Всё, теперь уходи, мне надо заняться делами, обо всем тебе сообщу, когда надо будет.
С этими словами маг почти вытолкал своего гостя из хижины.
Грифон отошел подальше в лес, сел под дерево и задумался. Маленькая эльфиня слезла с веточки на его крыло и стала выглаживать. Заметив это, грифон сказал:
– Привет, малышка Эля. Не трать попусту свои силы и время. Мне такими маленькими ручками не помочь. Иди отдыхать.
– Не-а, – пропищала эльфиня, мотая головой. – всё равно буду помогать тебе. Если буду выглаживать пядь за пядью, то смогу выгладить всё. Не думай обо мне, я выносливая.
– Ну, что ты, малышка. Это же столько работы. Не жалей меня, я сам всё могу, справлюсь и с этим. Маг решит все мои проблемы. А скоро у меня будет взаимная любовь, которая меня вылечит. Соединение моего одного большого сердца в двух телах любящих существ. И тогда я смогу стать счастливым.
В чаще леса сидел печальный леший, который был тайно влюблен в русалочку, и эти слова грифона его очень больно ранили. Он хотел исчезнуть с лица земли, потому что чувствовал себя лишним в этой истории, каким-то недоразумением в этой прекрасной жизни. Сжимался, сжимался до тех пор, пока покрытая мхом его голова не сравнялась с ближайшими кочками. Но, как влюбленный, он прекрасно понимал чувства Грифон, и поэтому мысленно пожелал ему всего того, что пожелал бы самому себе.
Когда наступило время пересадки, старый водяной отозвал грифона в сторонку и сказал:
– Послушай, сынок, несмотря на то, что моя дочь родилась без сердца, она очень нежна и впечатлительна. Если твое сердце у нее приживется, будь с ней мягок, не разбей моей девочке сердце, храни верность, защищай ее…
– Водяной, не задерживай донора, – вмешалась мама русалки. – Все разговоры потом. А то переволнуется и кровь испортится, – она беспокойно взглянула на грифона. – Грифон, милый, думай только о хорошем.
Водяной крепко сжал губы, ободряюще взглянул в глаза грифона и хлопнул ему по плечу:
– Удачи, сынок! Пусть всё пройдет хорошо.
И к счастью, всё прошло хорошо. Сердце прижилось. Русалочка всё ещё лежала в лечебнице мага, и она уже могла смеяться и плакать, сочувствовать людям. Все были рады. Грифон выждал время, когда рядом с ней никого не оказалось и подошел к кроватке.
– Здравствуй, моя милая русалочка! Как себя чувствуешь?
– Прекрасно, мой спаситель!
– Как хорошо видеть тебя здоровой, бодрой и знать, что ты теперь способна любить.
– Я должна тебе сказать, что благодаря тебе я узнала, что такое горячее сердце, что такое любить, спасибо тебе за это…
– О, я так рад, моя дорогая!.. – сказал грифон, беря ее за руку.
– Да, мой милый друг! Я всем сердцем полюбила…
– И я тебя тоже люблю, моя суженая!..
Русалка вдруг удивленно взглянула на Грифон и сказала:
– Но я полюбила другого, не тебя…
Грифон застыл на месте. Все смешалось в его голове, внутри как будто рушились горы, извергались вулканы и равнины превращались в моря.
– Как же так? Это ведь я дал тебе свое сердце! Ах, ты, изменница! – грифон схватился за сердце, отвернулся, зарыдал.
– Милый, дорогой мой хороший друг Грифон. Я тебя люблю, но только как друга. А судьбой мне предназначен леший.
Тут кочка, выступавшая у кроватки русалки, шевельнулась. Из-под мшистой верхушки показалось заспанное лицо 
лешего.
– Милый, любимый мой Леший, вот ты где, как давно я тебя ждала, – сказала русалка, обнимая пока еще ничего не понимающего и не верящего происходящему лешего.
О как было больно грифону видеть всё это!
– Почему же всё досталось лешему? Он ведь ничего не сделал!..
– Ты не можешь знать, что он сделал для тебя, когда тебя рядом не было. И что теперь, ты хотел бы вернуть обратно свою половину сердца? – вдруг он услышал печальные слова мага.
– Я бы хотел ей так и оставить свое сердце, потому что по-настоящему люблю ее, хочу, чтобы она была действительно счастлива. Но есть ли у меня надежда? Я вижу, как это нелегко – любить.
– Это такое, брат, дело. Непростое. Есть одно средство: помни, что тебе никто ничего не должен, даже если ты сделал ему доброе дело.
Грифон сорвался на рыдания и горькие слова:
– Не хочу любить! Не хочу страдать!
– А ты обрати внимание на тех, кто тебя так же любит.
– Бедный я, несчастный. Рядом со мной нет таких существ. Да, русалка и ее родители благодарны мне. Но что мне будет с их благодарности?
– А что ты хотел? Любовь не покупается. Счастье измеряется не объемом бренного сердца. Еще раз оглянись, поверни себя в ту сторону, где тебя любят.
– Да ну вас всех! – взмахнул когтистой лапой грифон. – Уйду от вас, всё не так, как я хотел!
– То, чего ты хочешь, не имеет значения. Имеет значение, как течет сама жизнь. Она несет в себе гармонию. Нужно лишь уметь подчиняться общим законам, которые создают саму жизнь, любовь. И, в соответствии с этим, надо строить свои отношения, – сказал маг, но грифон его уже не слышал.
Грифон сел под дерево и продолжил свои громкие рыдания. Маленькая эльфиня слезла с ветки на его крыло и молча продолжила гладить его крылья.
– А, это ты, малышка Эля, – сказал грифон, всё ещё всхлипывая. – А я погряз во лжи и обмане существ, которые использовали меня и выбросили.
– Я слышала всю эту историю, – тихо пропищала эльфиня. – Но ведь тебя никто не заставлял, не уговаривал, и это не было соглашением. Русалка не обещала, что вы будете вместе. Да и кто может заручиться полюбить навсегда. Любовь приходит и уходит, не спрашивая у людей.
– Да, договор мы не составляли, но ведь я надеялся! Я верил!
– В том-то и дело, что не умеючи надеяться очень опасно. С надеждой надо научиться справляться. И важно знать, во что ты веришь.
– А во что ты веришь? На что надеешься?
– Я верю, что твое крыло близко к исцелению, посмотри, сколько осталось выгладить.
Грифон выпрямил крылья и увидел, что мятыми остаются пока только кончики.
– Это же чудо! Как тебе это удалось? Маг мне сказал, что на это способна только настоящая любовь… Подожди-ка… – почесал грифон коготком макушку, как будто начал о чем-то догадываться. – Настоящая любовь…
– Да, Грифон, я делаю это потому, что люблю. И мне от тебя ничего не надо. Я лишь желаю тебе здоровья и счастья.
Грифон схватился за гривастую голову.
– Ах ты, Боже мой! Так вот что значит настоящая бескорыстная любовь! Да я тебя больше никому не отдам! – он поднес эльфиню к своим перьям, за которыми билось его сильное и снова любящее сердце.
– А если я захочу помочь кому-нибудь еще?
– Ну, я не знаю… А ты бы меня отдала?
– Да, – уверенно ответила эльфиня. – Если только это сделает тебя счастливым, радостным и свободным!
И снова в душе грифона всё начало переворачиваться, из морей вырастали вулканы, из степей – леса и горы. Всё внутри менялось. И грифон понял, что больше никогда не сможет стать другим. Он бережно взял эльфиню в руки и повернулся к закату. Небо было великолепным: розовые и фиолетовые облака медленно плыли к горизонту, выделывая причудливые узоры.
– Как красиво! – одновременно выдохнули Грифон и Эля.
Рядом на ветвях взявшись за руки сидели леший и русалка, под деревом – старый водяной со своей благоверной супругой. Рядом с ними присел и маг.
– Вот как бывает… Наверное, про это и говорят, что существо предполагает, а Жизнь располагает.
И был чудесный летний вечер, который, как всегда и бывает, очень скоро закончился, испарился. Но ведь в этом и прелесть, чтобы заметить, почувствовать это ощущение в постоянно меняющемся мире. Хоть оно и кратковременно…
Ираида Попова, Член Союза писателей России,
член Союза журналистов России
Художник: Вероника Жиркова