Жили муж с женой. Жили не бедно, все у них было — и еда, и хорошая одежда, и сильные олени.
Была у них одна-единственная дочь. Отец и мать очень любили свою дочь, берегли ее. Не пускали даже играть со сверстниками и сверстницами.
А время шло. Девочка росла, превращалась в девушку. Все красивее и стройнее становилась. Но одновременно она становилась все замкнутей, неразговорчивей. Даже перестала смеяться.
Родители ломали голову, что же происходит с их единственной дочерью.
А девушке хотелось лишь одного — она хотела выйти замуж за юношу, который, гости у соседей. Она целыми днями думала о нем, но сказать вслух о своем желании не решалась.
Вот однажды отец и мать пошли нарубить хвороста. Дочку одну оставили в чуме.
Мать вскоре вернулась назад, неся хворост. И вдруг подходя к чуму, она услышала пение в чуме. Это пела ее дочь.
— О как красив и силен
Молодой самец дикого оленя!
Но он совсем не подходит
К одной молодой важенке,
Несмотря на то, что
Все время на него глядит
Эта красивая важенка!
И никто не догадывается
Как важенке тяжело
Скрывать свое желание
Глубоко в сердце!
В это время подошел и отец, неся тальник. Мать рассказала ему об услышанном. И тут они догадались, что их дочь хочет выйти замуж.
На другой день отец девушки поговорил с соседями и было решено собрать юношей стойбища в чуме девушки. Надо сказать, никто из соседей не знал настоящего имени девушки, так как ее родители, стараясь поберечь дочь от злых духов, звали не по ее настоящему имени.
И вот, когда собрались юноши, отец девушки сказал:
— Моя дочь выросла и хочет перебраться в свой чум. Хозяином этого чума станет тот, кто правильно угадает ее имя.
Трое юношей тут же покинули чум, сославшись на то, это они собираются стать хозяевами других чумов. Среди оставшихся же был и тот, которого полюбила девушка.
Юноши сидели, опустив головы вниз — никто не смог правильно назвать имя девушки.
Девушка сидела тут же в чуме и страшно переживала за того юношу. Наконец, не выдержав, она шепнула свое имя. Но юноша был туговат на ухо и не расслышал подсказки девушки. Зато этот шепот услышал другой юноша с грязным и безобразным лицом, одетый во что-то лохматое, изорванное. Он и крикнул радостно.
— Я знаю! Я узнал!
И назвал имя девушки.
Увидев безобразного нищего, отец девушки даже поморщился от отвращения. А девушка залилась слезами.
— Ну что ж поделаешь, доченька, не плачь, — сказал наконец отец.— Слова мои уже не мои, поперек них идти же можем, грех!
Затем он проводил юношей до двери и обратно вернулся на свое место. Безобразный юноша сидел на том же самом мест и от него исходил тяжелый, смрадный запах. Отец девушки опять брезгливо, сморщил нос и сказал юноше.
— Ты пока переночуй у соседей. А там, что ж, заберешь свою жену.
На другое утро юноша пришел за своей невестой. Та ни за что не хотела идти замуж за него и, не выходя из своего ровдужного полога, горько плакала.
Мать стала уговаривать юношу пока не забирать, свою жену, пусть, мол, еще немножко побудет в родном чуме. Но тут заупрямился отец девушки, считая большим грехом невыполнение своего слова.
Наконец, молодожены собрались в дуть. Невесту покрыли ровдугой и муж увел ее от родителей.
Девушка всю дорогу беззвучно плакала, а лотом в изнеможении заснула, прислонившись к спине мужа.
Юноша, оказывается, был сиротой. Жил в старом, изорванном чуме. Внутри чума лежали облезлые шкуры. Не было ни стоя, ни посуды. Отовсюду несло чем-то гнилым, тяжелым запахом,
У девушки опять появились горькие слезы. И она села прямо у входа. Муж же ее, ничего не говоря, ушел. Девушка только рада была этому, ей противно было даже видеть его безобразное лицо. В душе она очень хотела, чтоб с ним что-нибудь случилось, тогда бы она вернулась обратно домой, к родителям.
Так она сидела и горько плакала. И, незаметно для себя, уснула. Она не знала долго ли, коротко ли спала, но удивилась тому, что лежит на мягкой постели. И онидигиль (дымовое отверстие чума) ей показался высоким, и ровдуга чума новой. Села девушка, посматривает вокруг — вся внутренность чума стала чистой. Откуда-то появился стол, на нем стоит разная еда. Пол застелен белыми шкурами.
«Неужели вижу сон?!» — подумала девушка и ущипнула себе кожу на руке. Нет, все было наяву.
И тут до ее слуха донеслись голоса танцующих людей. Она поднялась и, приоткрыв дверь, выглянула наружу.
На улице люди танцевали, взявшись за локоть друг друга. Среди них выделялся один стройный красивый юноша.
«О, хоть бы таким был у меня муж!» — подумала девушка, но, вспомнив своего безобразного мужа, тут же у входа села и опять заплакала.
И тут в чум зашел тот красивый юноша. Снял свой кафтан, положил у изголовья постели, в которой спала девушка. Вытер рукой выступивший на лбу пот. Девушка молча наблюдала за ним, он ей показался красивее прежнего.
— Ну что сидишь у входа?— вдруг спросил юноша.
— Не знаю, — смущенно сказала девушка и неуверенно спросила: — У меня был жених, где он сейчас?
— Я и есть,— ответил спокойно юноша.
— Да нет, он не такой был,— сказала девушка.
— Это я специально одевался в плохую одежду.
— Почему?— спросила девушка и вспомнила, как она ему желала плохого, смутилась и опять заплакала. Но это уже были слезы не тоски и печали — это были слезы радости.
А через несколько дней молодожены поехали навеститъ своих стариков. Те тоже не, могли нарадоваться от удивительного превращения безобразного вонючего зятя в красивого, статного мужчину.
Вскоре они переехали в стойбище зятя и все стали жить вместе.
Сказки и предания Севера. /Сост. Г. Н. Курилов-Улуро Адо, Г. И, Варламова.— Якутск: Кн. изд.-во, 1986. —88 с.
ДИКАЯ ВАЖЕНКА
Один юноша, проснувшись однажды, осознал, что не знает, откуда он родом. Было лето. Была тьма комаров. Вот он развел огонь и сидел у дымокура Сидел так и думал: «Куда это пойти, чтобы спастись?». Так просидел до темноты. Сам страшно проголодался.
Вот стало смеркаться, и он пошел к озеру, хотя бы попить воды. И — надо же! — на берегу озера лежит раненая куропатка. Поранив, сокол уронил ее, и она упала, оказывается. Схватив ее, юноша прямо-таки сырой и съел. После того у него в глазах посветлело, и он, подумав: «Не встречу ли вдруг, если просто пойду по тундре, подобного мне двуногого», просто по тундре зашагал.
Вот утром, когда стало много комаров, он снова развел костер и, сидя у дымокура, провел день. Вечером опять пошел к берегу озера, хоть бы попить воды.
То озеро, оказывается, было небольшой речкой и — надо же! — там лежала одна щука. Она кочевала с одного озера на другое озеро, но вода в речке упала, и щука не в силах добраться, осталась там лежать. Он схватил ее. Опять сырой съел. Опять зашагал.
На другой день развел огонь и лежал, спасаясь от комаров. Лежал так, и тут до его ушей донесся стон иди что-то еще. Пошел в ту сторону. Надо же! — дикая важенка погибает от комаров. Сама очень жирная! Хотел убить ее, но не убил. Развел возле нее огонь, сделав так, чтобы дым валил на нее.
Глаза у той важенки сперва были закрыты, а тут она свои глаза приоткрыла. С любовью взглянула на юношу. Потом опять закрыла свои глаза.
Тот самый юноша в своих ладонях принес воду с озера. Вылил воду на ее ноздри. Дикая важенка снова открыла глаза.
Вот так и носил он воду до темноты. Непрестанно лил ей на ноздри.
Вечером дикая важенка поднялась. Поднялась, потом встала на передние колени и положила на землю голову. Вот потом стала с любовью смотреть на юношу.
Этот человек без внимания пребывает. Потом, сказав: «Пусть живет, бедняжка!», по тундре зашагал.
Дикая важенка не отстает. Идет за ним. Этот человек отгонял ее. Нет, не отстает. Все время ложится, как до этого сказано.
«О, что это с ней?» — сказал он и в тот раз, когда та дикая важенка опять легла, пнул ее по ноздрям. Тут брызнула кровь! Когда кровь брызнула, та важенка превратилась в пригожую девушку!
— О, хорошо, что додумался! — сказав, подошла к тому юноше.
— О, хорошо, что для меня есть подруга! — сказав, тот юноша взял девушку за руку.
Вот с тех пор они стали жить вместе. Хорошо жили, стали богатыми, многодетными.
Фольклор юкагиров / Сост. Г.Н. Курилов. — М; Новосибирск: Нау- ФУ5 ка, 2005. — 594 с.; ил. + компакт-диск.— (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 25)
ДОВУРЭ
Довурэ имел жену. Ходил на промысел. Однажды когда шел, с верхушки дерева послышался крик:
— Довурэ, Довурэ, иди, иди сюда!
Довурэ говорит:
— Кто меня зовет? — потом глянул на верхушку дерева, глянул и увидел, что на дереве стоит сруб. Туда поднялся, В тот сруб попал, сруб закричал:
— Мой хозяин, приди скорее, мне плохо!
Тут раздались шаги сказочного старика, послышалось его пение:
— Лилу-лилу,
роща на другом берегу,
я старичков в лабазе засушу,
лилу-лилу!
Поднялся на то дерево. Взял Довурэ, в карман его сунул. Тому срубу говорит:
— Еще других налови!
Сказочный старик ушел.
У старика было восемь детей. Дети его обрадовались: отец еду принес. Подвесил Довурэ в доме. Довурэ говорит:
— Дед, меня твой нож не возьмет. Иди к Сирхаси, проси его нож.
— Сказочный старик тогда пошел. Пришел к Сирхаси.
— Сирхаси, я к тебе пришел.
— Зачем? — говорит. — Зачем просишь нож?
Сказочный старик говорит:
— Чтобы съесть мясо Довурэ. — Для этого мой нож не достаточно острый. Давай иди к Нядяйе, проси его точило.
— Нядяйе, дай твое точило.
На это Нядяйе говорит:
— Зачем тебе?
Тогда сказочный старик говорит:
— Чтобы съесть мясо Довурэ.
На это Нядяйе говорит:
— Мое точило очень большое. Ты никак не поднимешь, смотри. Иди к корове, иди проси.
Сказочный старик снова пошел, пришел.
—Корова, к тебе пришел.
Корова говорит:
— Зачем ты пришел?
Сказочный старик говорит:
— Чтобы съесть мясо Довурэ.
Корова говорит:
— Дети, давайте выйдите, наденьте на вашу корову завязок и отдайте ее дедушке
Тогда дети вышли и отдали сказочному старику маленькую-маленькую коровку.
Тогда старик-корова говорит сказочному старику:
— Уводи с собой мою корову, только ты не сердись и назад не оглядывайся.
— Почему буду сердиться?
Затем сказочный старше надел на свою корову завязок и повел ее.
Вдруг у этого теленка через нос и рот выходит огонь. Стал таким большим быком, железные рога выставил. Затем сказочного старика в плечо боднул. Все его сердце с легкими рогами вынес, выдавил.
Тут сказочный старик говорит:
— Корова, корова, эй-йуо, эй-йуо!
Тогда корова опять боднула. Когда боднула, сказочный старик говорит:
— Корова, корова, мне спать хочется. Я буду спать.
Так сказочный старик умер.
Пошла тогда корова к его дому. Видит: Довурэ съел всех детей сказочного старика. Корова говорит Довурэ:
— Сруби под корень то дерево и сожги его как дрова.
Довурэ тогда пошел. Дошел до того дерева, а там красивая девушка сидит и расчесывает свои серебряные волосы.
Довурэ подошел и говорит:
— Держись, держись, раз ты так, я тебя убью!
На это женщина говорит:
— Хороший человек, хороший человек! Пожалуйста, не убивай меня! Это сказочный старик, превратив меня в сруб, заманивал мною людей, запугивал и связывал их. Я пошла собирать ягоды и заблудилась, он меня нашел и напугал, превратил в сруб.
Тогда Довурэ взял ту женщину в жены. Привел со всеми детьми свою старую жену. Дважды женившись, Довурэ стал жить.
Фольклор юкагиров / Сост. Г.Н. Курилов. — М; Новосибирск: Нау- ФУ5 ка, 2005. — 594 с.; ил. + компакт-диск.— (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 25)
ГОРЯЧИЕ СЛЁЗЫ
Жили два брата, у них сестра была. Братья каждый день силы набирались, боролись, чтобы стать сильными. Потом спать ложились и спали трое суток. Сестра по дому всю работу делала.
Однажды, когда братья уснули, с неба стал спускаться черт. Он хотел убить братьев и взять их сестру. Девушка увидела черта и стала будить братьев, не они не просыпались. Тогда она стала бить их, но и тогда они не проснулись. Девушка заплакала. Одна слеза пала на старшего брата, а другая на младшего. Братья проснулись, вскочили и убили черта. После этого они спросили:
— Сестра, что это на нас упало, такое горячее и тяжелое?
— Это мои слезы,— ответила она.
Лунное лицо / сост. и обраб. Л.Н. Жукова, О.С. Чернецов. – Якутск: Кн.изд-во, 1992-128 с.
БЕЗГОЛОВЫЙ ЧЕЛОВЕК
Один человек пошел оленевать. Ходил так, увидел человека, разделывающего тушу дикого оленя. Стал присматриваться: головы не видно. Стал соображать: «Если убегу, догонит — лучше пойду посмотрю».
Пока шел к тому человеку, увидел дикого оленя, убил, убив, стал разделывать. Разделывая, посматривал на того человека.
Тот человек, разделав тушу, направился к нему. Когда он ближе подходил, этот человек хорошенько рассматривал, где его голова, — нет.
Безголовый подошел. Этот человек смотрит: глаза у того на плечах. Глазами на безголовом рот его ищет: нигде не видно. Подойдя, безголовый сказал:
—Откуда ты, человек, пришел?
— Отсюда, мой дом находится недалеко. А ты откуда пришел?
Тот безголовый говорит:
— Я прибыл издалека, хожу в поисках еды. Здесь вместе заночуем, не бойся меня, я тебя не трону. И ты меня не трогай.
— Ладно, заночуем.
Развели костер. Поджаривая на огне, приготовили еду. Тот безголовый человек затолкал под мышку целую лопатку. Там у него рот был, оказывается. Плечами только задвигал, оттуда голую кость вытащил.
Поели, легли спать. Тот настоящий человек неотступно следил за движениями безголового. Так всю ночь не спал.
Поднявшись, кое-что поели. Вот потом собрались уходить. Безголовый человек говорит:
— Дай мне что-нибудь, я тоже дам. А то своим людям расскажешь — не поверят. Я тоже своим людям давай покажу.
Так и сделали.
— Как ты унесешь своего дикого оленя? — говорит безголовый человек. — Я-то сейчас все унесу, на себе утащу.
— Я попозже из дома приеду на оленях, — сказал другой.
В разные стороны пошли. Этот человек, немного отойдя, спрятался, смотрит назад. Приятель его, дойдя до своего дикого оленя, целиком его поднял. Пошел дальше — так и скрылся, легко шагая.
Фольклор юкагиров / Сост. Г.Н. Курилов. — М; Новосибирск: Нау- ФУ5 ка, 2005. — 594 с.; ил. + компакт-диск.— (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 25)
БОЖИЙ ПЛАТОК
Давно это было. У реки Ясачной стояло маленькое юкагирское село. В ветхом домишке на краю села жили старик со старушкой. Жили бедно, часто голодали.
Однажды весной поздним вечером разыгралась сильная метель. Ветер, снег, темень – ничего не видно. Старик сидел у печки и чинил сети, а старушка шила для старика уктусы, меховые чулки.
Вдруг в дверь тихо постучали. Открывши дверь, они увидели маленького, белого от снега старичка. Опёршись о посох, он еле стоял от усталости.
– Пустите, пожалуйста, на ночлег. Я голоден и очень замерз, – еле слышно произнес он.
Не раздумывая, сердобольные хозяева посадили гостя у теплой печки. А старушка из последней горстки муки напекла лепешек и напоила его горячим чаем.
Старичок, согревшись и поблагодарив, засобирался в дорогу, но хозяева не отпустили его: "Куда же ты в такую пургу и темень пойдешь. Оставайся у нас, отдохни, а там видно будет". Со спокойным сердцем уснул старичок на теплой лежанке.
Рано утром гость стал прощаться и сказал:
– Вы очень добрые и сердечные люди, спасибо вам. Когда пойдете проверять петли, то увидите пенек, а у пенька платок. Возьмите оттуда то, что вам надо.
С этими словами он ушел. Очень удивились хозяева его словам, да так и остались в недоумении.
Через некоторое время пошел старик петли проверять. Смотрит, а у пенька на снегу красивый платок лежит, а там чего только нет: и сахар, и чай, и табак, и разная еда. Вспомнил старик удивительного гостя, обрадовался такому дару, сложил гостинцы в мешок и пошел домой.
Поели они со старушкой с радостью, да еще и про запас осталось.
Узнали в селе о таком чуде, старичок рассказал, как все было. Пошли люди на то место, где платок лежал, а там ни пенька, ни платка, только чистый снег.
Потом люди об этом по-разному говорили. Одни говорили, что это сильный шаман приходил. Другие говорили, что старичок с посохом и платок были сланцами от Бога.
Любовь Демина.
МАКУШКА ТРАВЯНОГО СТЕБЛЯ
Жил старик ей свое! старухой. Старик был калекой — мог передвигаться лишь ползком или па четвереньках.
Был у них сын, один-единственный — их защитник и кормилец.
Старик не всегда был такой. В молодости он был добрым молодцем. Реки перепрыгивал словно маленькие речушки — в челноке не нуждался. Дикого оленя убивал с одного выстрела. Если же ему не хотелось тащиться с тушей, дикого зверя пригонял домой, направляя сзади палкой. И там, возле дома, хватал его за задние ноги и, перевернув словно годовалого олененка, приканчивал. А это было страшным хреном, оказывается, нельзя было убивать дитя природы, догнав сзади и схватив руками. Об этом он узнал слишком поздно, когда у него стали болеть ноги. Поэтому он сейчас старался предостеречь сына от такой охоты. Он сыну говорил:
— Каким бы удалым ты ни был, никого не забивай и не добывай при помощи своих быстрых ног и сильных рук. Это страшный грех! Будешь мучиться как я!..
Сын тоже рос удалым молодцем. Он так же дикого оленя убивал с одного выстрела. Реки перепрыгивал, словно маленькие речушки. Но особенно он был силен в беге. Бегал так легко и быстро, что верхушки трав под, его ногами не успевали ложиться, пока он, убирал ногу — верхушки трав лишь слегка наклонялись, словно от порыва, ветра.
За это его прозвали Улиграл Оича — Макушка Травяного Стебля. Юноша, каждый день уходил из дому рано утром и возвращался поздним вечером. Иногда он приходил с добычей, иногда же, уходил просто добегать, узнавать ближние земли. В такие дни он до полудня старался добежать до какой-либо приметной сопки или едомы, чтобы в следующий раз за это же время пробежать еще дальше.
Как-то однажды Макушка Травяного Стебля так далеко пробежал, что еще до полудня добрался до совершенно незнакомых мест. Здесь все было необыкновенно — и высокие зеленые сопки, и едомы с белыми утесами, и птицы с пронзительными криками.
И вдруг Макушка Травяного Стебля заметил трех лебедой вдали. Они спустились в одно небольшое озерко. Потом вышли на берег и, сняв свои крылья, превратились в девушек.
Юноше никогда не приходилось видеть подобное, и он «от удивления застыл на одном месте.
Между тем девушки подошли к. одиноко растущему корявому дереву и на его ветках повесили свои крылья. Затем опять направились к озерку и стали купаться.
«Что мне делать?» — подумал Макушка Травяного Стебля, вспомнив как убивается старая мать из-за того, что у ней нет помощницы, новой хранительницы их Древнего очага. Он был уверен, что успеет добежать до крыльев до того, как девушки наденут их. И тогда!.. и тогда появилась бы новая хранительница их древнего «очага, мать будущих его детей. Но если так найдет свою невесту, то получится, что употребит силу своих быстрых йог и ловких рук!.. А это, как говорил отец, страшный грех!
Пока он так думал, девушки надели свои крылья и улетели к облакам, скрылись из виду.
Дома Макушка Травяного Стебля рассказал отцу про диковинных лебедей, превращающихся в девушек. И спросил:
— Что мне надо было делать?
Отец долго сидел молча — нельзя было понять, радуется или печалится. Наконец он зашевелился, словно поймав долго пропадавшую мысль, и сказал:
— Завтра проведаешь западные земли. Если встретишь что-то необычное, значит лебеди встретились к счастью; если же никого не встретишь — горе ждет тебя впереди...
Последние слова отца немного озадачили сына, однако «он тут же спросил:
— А что будет, если я никуда не пойду?
— Вот это я не знаю,— открыто признался отец, но по его лицу было видно, что ему не понравились слой сына.
Ночью Макушка Травяного Стебля долго не мог заснуть, — только он впадал в забытье, как его будили слова отца: «а если дикого не встретишь — горе ждет тебя впереди!..»
На другой день он направился туда, куда указал отец. Бежал он не спеша, поглядывая по сторонам, боясь проворонить что-либо необычное. Но ничего пока не встречалось, почему-то даже птицы не летали.
«Как же так? Неужели так и никого не встречу?» — начал думать с нарастающей тревогой Макушка Травяного Стебля, когда вдали показался большой, монхо,— конечный пункт его пути. Теперь оп уже не бежал, а медленно шагал, чтоб хотя бы мысленно сделать длиннее расстояние до неумолимо приближающегося монхо.
А вокруг не было ни одной души— даже криков чаек не было слышно, даже писк мышей не раздавался. В уши влетали лишь слова: «...если никого не встретишь — горе ждет тебя впереди!..»
Между тем до монхо осталось совсем немного. Юноша уже не оглядывался по сторонам — ему стало ясно, лебеди ему встретились к горю. Ему было обидно особенно от того, что отцу и матери на старости лет не придется жить в тепле и покое, ухаживая за внучатами — ведь только эта мысль их крепко еще держала на этой земле.
От этих размышлений и от жалости к родителям у Макушки Травяного Стебля аж увлажнялись глаза, и он уже шел, почти не глядя вперед. И тут-то он чуть не споткнулся обо что-то, мягкое, от неожиданности он отпрыгнул в сторону и только тут увидел сильно слетавшего старикашку.
— Зачем ты пугаешь человека! — вскрикнул он и, заметив смущение юноши, спокойно спросил: — Кто ты?
— Макушка Травяного Стебля.
— A-а!.. Слышал-слышал о тебе, — сказал старик и спросил: — Куда идешь?
— Отец меня сюда послал, — сказал юноша и рассказал о трех лебедях,
— Смотри-ка! — удивился старикашка. — Значит, они себя показали тебе!.. Ну смотри, теперь держись!.. Но ты хорошо поступил, что не поспешил, что захотел сначала послушать совет старых людей...
Макушка Травяного Стебля выслушал старика, не проронив ни слова. Старик рассказал ему все, что следует делать при следующей встрече с лебедями.
— Смотри, сынок, будь осторожен!— сказал он на прощание.— Если они тебя заметят, значит, счастья и удачи у тебя не будет впереди!
На другой день юноша поднялся рано и очень быстро побежал в сторону озера. Сделал себе хорошее укрытие недалеко от дерева, и стал ждать.
Лебеди прилетели внезапно — Макушка Травяного Стебля их заметил лишь тогда, когда они делали круг над озером.
Сделав несколько кругов, лебеди друг за другом спустились на озеро, подплыли к берегу, поднялись на берег и, сняв крылья, превратились в белолицых красавиц.
Юноша особенно внимательно следил за той, которая последней поднялась на берег и последней сняла крылья. Это была самая младшая из сестер и именно ее крылья он должен был взять незаметно для всех.
Девушки, держа крылья, подошли к корявому дереву и повесили их на разных ветвях. Самая младшая из сестер повесила на самой нижней ветке.
Когда девушки пошли купаться, Макушка Травяного Стебля выполз из своего укрытия и осторожно начал продвигаться к дереву. Он подкрадывался бесшумно, прячась за бугры и тальники. На одном месте под пим хрустнула хворостинка. Девушки тут же услышали это — перестали купаться и настороженно стали посматривать в сторону дерева. Макушка Травяного Стебля в это время перестал даже дышать, ему казалось, что его дыхание раздается далеко по кругу.
Наконец, девушки опять, стали купаться, и Макушка Травяного Стебля опять начал подкрадываться. Вскоре он оказался у основания корявого дерева, осторожно снял крылья с нижней ветки и так же бесшумно отполз от дерева.
Макушка Травяного Стебля был уже далеко, когда сзади раздались вскрики девушек. Услышав это, юноша поднялся и еще некоторое время шел вперед, не оборачиваясь назад. Только после этого он обернулся и пошел к девушкам.
Увидев приближающегося человека, старшие сестры надели крылья и улетели к облакам.
На берегу озера осталась одна девушка. Она плакала, глядя вослед старшим сестрам.
Макушка Травяного Стебля подошел к ней и тихо сказал:
— Не плачь, пожалуйста, ладно.
— Верни мои крылья! — сказала та строго, не оборачиваясь на юношу и продолжая всхлипывать.
— Сейчас не могу,— сказал мирно юноша.— Пойдем сначала к моим родителям. Там посмотрим, может, сразу же верну...
Девушка перестала плакать и краем глаз взглянула на Макушку Травяного Стебля. Тот стоял виновато улыбаясь, и девушка невольно улыбнулась.
Когда сын пришел домой с девушкой, отец и мать очень обрадовались. Позвали гостей и устроили большой пир.
Макушка Травяного Стебля предупредил всех, что девушка еще не является его невестой, что она просто гостья. Поэтому гости, много играли, пели, чтобы девушке не было скучно. Девушке все это очень понравилось, понравились и люди. Но особенно ей понравился юноша, укравший ее крылья. Поэтому когда он предложил ей остаться у них, она не воспротивилась и вскоре стала женой Макушки Травяного Стебля.
Прошло несколько дней. Молодая жена помогала свекрови шить одежду для мужа, бегала за дровами и водой, варила еду. Старики не могли нахвалиться своей невестой, дни у них пошли один веселее другого. В отличие от них невестка с каждым днем становилась все печальнее и печальнее. Это заметили все. И один рад, вернувшись с охоты, муж спросил у нее:
— Что с тобой, жена? Не нравится тебе у нас?
— Нет,— сказала та.— Мне здесь все нравится. Но я боюсь своих старших братьев. Они все равно придут, сюда. И тогда... всех нас убьют.
— Что же нам делать?
— Надо их опередить. Нам надо пойти к моим родителям.
— Ну что ж, пойдем. Только стариков надо предупредить.
Старик и старуха, конечно, поплакали, но не стали задерживать молодых.
Сборы молодых были недолгими, взяли немножко мяса на дорогу да крылья лебединые...
День был яркий, солнечный, небо голубое-голубое, без единого облачка. И ветер был мягкий, он дул легонько, словно для того лишь, чтобы о себе дать знать.
Словом, стояла очень приятная для путешествия погода. И путники продвигались довольно быстро.
На одном месте они сделали привал. Поели, отдохнули,
— Отсюда я одна полечу,— сказала молодая жена.— У моих братьев много сторожей, все равно нас обоих не пропустят.
— Кого же мне ждать, тебя или другого человека?
— Другой человек придет, если даже этого не захотят мои братья. Мой отец меня сильно любит, я его уговорю...
— Ладно. Только я не буду стоять на одном месте. Я потихонечку буду идти следом за тобой.
— Когда человек придет, постарайся все делать так, как он будет делать: если побежит — беги, подпрыгнет — подпрыгни.
Сделав такие наставления, жена надела крылья и улетела прямо к облакам. Макушка Травяного Стебля же зашагал в том направлении, куда улетела его жена.
Шел довольно долго. Постепенно ветер усилился, пригнал; тучи, которые вскоре закрыли солнце. Потом стали накрапывать дождь, он перешел в ливень с градом. Макушка Травяного Стебля промок насквозь, но продолжал
«Ну и долго же собирается в путь!» — подумал он с раздражением о человеке, который должен был придти ему навстречу.
Ливень с градом постепенно стих, потом перестал. Ветер погнал тучи прочь и опять выглянуло солнце. Опять стало светло и ярко вокруг.
Тут-то наконец и увидел Макушка Травяного Стебля приближающегося к нему человека. Тот шел довольно странно-то взлетал над деревьями, то опять исчезал под ними. Только потом, когда совсем близко подошел прыгун, Макушка Травяного Стебля понял: он ногой ступал на землю, а другой — на верхушку дерева:
—А-а! Вот ты какой, оказывается, несчастный воришка!..
С такими словами незнакомец остановился перед Макушкой Травяного Стебля и стал оглядывать его, словно решая, с какой стороны начать есть этот лакомый кусочек.
Макушка Травяного Стебля стоял молча, не шелохнувшись.
— Ну что ж! — сказал между тем незнакомец с видимым сожалением.— Отец велел привести тебя, поганого воришку, в целости и сохранности. Поэтому пойдем, что ли?
— Не зря, наверное, тебя зовут Макушкой Травяного Стебля! Смотри, ни одна травинка не должна упасть под твоими ногами, когда добежим!
Сказав это, незнакомец побежал своим странным способом: одной ногой ступал на верхушку дерева, другой на верхушку травы. При этом, верхушки деревьев и трав лишь слегка покачивались словно от легкого дуновения ветра.
Так бежали довольно долго. Макушка Травяного Стебля бежал все время, задевая рукой подол кафтана незнакомца, чтоб не отстать, и даже не заметил, как они оказались у края большого стойбища.
Они вошли в чум. Там сидел огромный старик.
— Ну, каков он?— спросил старик сына. Тот дышал с трудом и еле выговорил:
— Кажется, ничего...
— А ты почему так тяжело дышишь? Ведь твой напарник дышит так, словно зашел с соседнего чума! — сказал строго старик.
Сын ничего не ответил, только почесал затылок.
— Ну ладно, иди, позови своих братьев! — сказал старик и пригласил Макушку Травяного Стебля сесть у стола.
— Да-а! — сказал старик, немножко помолчав.— А ты знаешь, что делают у нас с ворами?
Макушка Травяного Стебля ничего не ответил. Только сейчас он понял, что для родителей жены он вор. А вора полагается обезглавить, чтоб такие низменные мысли не перекочевали к другим.
— Я-то думал, мой младший сын хорошо натренировал свое тело,— сказал между тем старик, как бы продолжая разговор с кем-то.— Нет, не такой он, оказывается. Даже на таком коротком пробеге сердце у него приперло к горлу!
В это время в чум вошли трое вооруженных копьями молодых людей. Среди них был и тот, кто привел сюда Макушку Травяного Стебля.
— Дети! — обратился старик к старшим сыновьям.— На таком коротком пробеге ваш брат чуть не потерял дыханье. А этот воришка дышит, словно человек, зашедший с соседнего дома.
Тут наступило тягостное молчание.
— Что будем делать?— сказал наконец суровый старик.
— Отрубим голову воришке! — сказал старший из братьев.
Тут опять наступила тягостная тишина.
Старик долго сидел молча, глядя на потухший очаг. Сидел не шелохнувшись и ни разу не мигнув, так словно, заснул с открытыми глазами. Братья тоже стояли не шелохнувшись, словно боясь растревожить сон отца.
И вдруг старик ловко вскочил на ноги, быстро подошел к задней стенке чума и вытащил из ножен большой нож. Все это старик проделал так стремительно, что Макушка Травяного Стебля даже не успел встать — как подобает делать гостю, когда поднимается хозяин дома.
Молодые же люди меж тем встали у входа, загородив, выход копьями. Но, к их удивлению, старик жестом повелел им вернуться на место, а сам взял одно, полено, быстро выстругал один его колец — получилось нечто выпуклое, похожее на кочку. Отрубил его одним ударом ножа и сказал:
— Отрубили голову воришке!
Сыновья только переглянулись меж собой от недоумения.
— Будем считать, что вора среди нас уже нет. Будем считать, что вашу сестру нашел этот молодой человек. Пусть живут они вместе. И чтоб все знали, что Макушка Травяного Стебля является нашим зятем, заколите оленей, позовите всех наших людей и устройте большой пир!
Пока сыновья и все домашние занимались подготовкой большого празднества, Макушка Травяного Стебля находился у старика. Тот расспрашивал о его родителях, их жизни, обычаях. Все это он делал не от простого любопытства — хотел узнать характер и ум своего зятя.
И вот наступил день празднества.
В огромном чуме старика собрались самые уважаемые люди племени, остальные устроились в соседних чумах. Здесь же в большом чуме, было семейство старика жена, сыновья, дочери.
Когда стол был накрыт всяческими яствами, старик пригласил сесть по правую сторону от себя Макушку Травяного Стебля и свою младшую дочь. После этою вей стали рассаживаться по своим местам у стола. Молодые же люди, которые должны были доводить главные новости дома по другим домам, расселись недалеко от входа за отдельным столом.
Наконец все сели и старик обратился к своим ближайшим помощникам со словами:
— Друзья мои! Мы сегодня собрались, чтоб поставить новый чум моей младшей дочери. А хозяином этого чума согласился быть вот этот молодой человек — Макушка Травяного Стебля. Прошу превозносить нашего зятя!
Старейшины с видимым любопытством стали разглядывать зятя, который в это время поднялся на ноги и раскланялся всем.
Нарочные в это время друг за другом выбежали из дому, чтоб передать первую новость соседним чумам.
После этого все поели-попили, а затем вышли из чума и начались танцы. Слова танца выводил сам старик и все за ним повторяли слова благодарности земле, небу, сородичам, прошедшим хорошим и будущим светлым дням, мудрым старикам и сильным молодым мужчинам, удаче и счастливой жизни.
В середине танца старик внезапно остановился и с такими словами обратился к своим людям:
— Люди мои! Я старый стал! Настала пора вместо меня выбрать нового предводителя!.. Кого бы вы хотели иметь своим предводителем?
— Уважаемый, ты сам укажи, кто достоин быть твоим преемником! — крикнули люди.
Старик постоял некоторое время в задумчивости, потом тихо сказал: — До недавнего, времени я думал, что моим преемником достоин быть мой младший сын. Теперь я думаю иначе...
— Кто же, этот достойный?— опять крикнули люди.
В стойбище наступила большая тишина, все смотрели на старика. Тот немигающими глазами смотрел куда-то над головами людей и, казалось, ждал чего-то. Наконец, словно не дождавшись ответа, он опустил голову и негромко сказал:
— Я думаю, таким человеком может быть только мой зять.
При этих словах между людьми прошел какой-то гул — невозможно было понять: то ли одобрение это, то ли недовольство.
— Ну, а теперь,— продолжал между тем старик.— Решайте сами. Я все сказал.
Опять наступила тишина. Люди знали, что старик обычно убивал пришельца, если тот ему чем-то не понравился. Поэтому решили, что зять, наверное, действительно достойный человек, раз старик хочет посадить его па свое место.
— Ну, что скажете, люди мои?— снова подал голос старик.— Или не согласны со мной, так скажите об этом прямо!
Тут опять но толпе прошел непонятный гул — невозможно было определить: одобрение это или недовольство. Поэтому старику еще раз пришлось вмешаться и он крикнул:
— Если согласны со мной, то скажите: нравится!.. Если же не согласны, скажите: не нравится!..
После этого, наконец, с тон стороны, где толпились старейшины, раздались слова:
— Нравится... нравится.
Слово это подхватывало все больше и больше людей. Постепенно оно перешло в большой, четырехколенный гул:
— Мэр а-му-дьиий!.. Мэр а-му-дьиий!
Вот так Макушка Травяного Стебля стал главой целого племени, благодаря своему умению быстро бегать, женившись на дочери их вождя.
Сказки и предания Севера. /Сост. Г. Н. Курилов-Улуро Адо, Г. И, Варламова.— Якутск: Кн. изд.-во, 1986. —88 с.
ОТ ЧЕГО У МЕДВЕДЯ НОС ЧЁРНЫЙ
Белый медведь по зимней тундре идёт — его не заметишь. Со льдины на льдину перескакивает — будто ветер снегом кидается. На берегу станет — как кочка, снегом прикрытая. Но всё это только тогда, когда медвежьего носа не видно. Потому что нос у него — чёрный. Кругом всё бело, а чёрный мячик по льдине скачет — медведь бежит. Из-за носа своего остаётся очень часто ни с чем — все от него удрать успели!
В давние времена, однако, медведь весь белым был. И нос у него белым был. Тогда он не только к моржу или нерпе легко подкрадывался, но и к человеку не боялся близко подходить. Охотники в тундру уйдут, а он к стойбищу подходит, женщин и детей пугает, еду крадёт. Надоело это людям, решили они медведя проучить. Охотники уехали из стойбища — медведь это видел. А вот как они тихо назад вернулись, он не заметил и вздумал, как всегда, сушёной рыбы у людей взять, детей напугать.
Пришёл. Тут-то охотники и выбежали ему навстречу. У каждого в руке головешка от костра. Медведь бросился в одну сторону, в другую — всюду охотники, собаки, огонь. Вся шкура у него стала в чёрных пятнах. Но хуже всего медведю пришлось, когда один из охотников горящей головешкой его по носу ударил. И нос стал чёрным. Удрал медведь на самую дальнюю льдину, в океан. Целую зиму там сидел, пятна чёрные сводил. Шерсть новая отросла, белой стала. А нос так навсегда и остался чёрным. Сперва медведь не понял, в чём дело: никого поймать не может! Все от него убегают! Потом сообразил: звери его чёрный нос видят!
Теперь, когда медведь к тюленям или нерпам крадётся, он нос лапой закрывает. Вот какой хитрый! А с людьми с той поры он встречаться не любит. Лучше от них прочь да подальше!
ОЛЕНЬ-ТРЕХЛЕТОК
Однажды по верху холма прыжками мчался один волк. Когда бежал так, заметил дикую важенку. На склоне холма ее сосал детеныш.
Вот спустился вниз, чтобы их съесть. Стал подкрадываться. Вот-вот набросится. Вдруг тот олененок говорит:
— Ты нас съесть пришел? Нет же, не ешь пока. У моей матери мозг в костях худой. Я совсем маленький.
— О, и правда, у твоей матери мозг в костях худой! — говорит волк.
— Если на то пошло, съешь нас, когда я стану трехлетком, нагуляю, жир.
Тот волк, будто послушавшись, прыжками умчался прочь.
Вот тот дикий олененок живет себе. Подрастает день ото дня. Вот тот волк ходит, не ест его. Ждет, когда олененок станет трехлетком. Когда он стал трехлетком, волк пришел к нему.
— Ну, вот я и пришел! — говорит.
Олень-трехлеток очень вырос, нагулял жиру, оказывается.
— О, теперь-то меня ешь! Жира у меня много!
— Ну что же, давай! — сказал волк, облизываясь.
— Погоди! — сказал олень-трехлеток. — Давай я сначала побегаю, пусть мой жир станет помягче.
Хоркнув, бросился с места.
— Если догонишь — съешь! — сказав, убежал.
Волк кинулся за ним. Перепрыгивая через маленькие речушки, они понеслись. Но волк так и не смог догнать оленя-самца.
Вот тогда волк закричал:
— Хватит, остановись! Не догоню, видать.
— Да, видать, не догонишь меня, — сказал олень-трехлеток. Потом говорит: — Своим детям дай наказ: «Не гоняйтесь за оленем-трехлетком». Ведь даже ты сам не догнал.
Так сказав, он ушел. Волк остался. Так и не съел оленя.
Фольклор юкагиров / Сост. Г.Н. Курилов. — М; Новосибирск: Нау- ФУ5 ка, 2005. — 594 с.; ил. + компакт-диск.— (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 25)